Poesie ist nicht nur

die klingende Harfe,

die uns in Träume versenkt.

Oft ist sie der grollende Donner,

der Taten in uns entfacht.

* * *

Поэзия – это не только звучащая арфа,

Которая погружает нас в мечты.

Часто она – грохочущий гром,

Пробуждающий в нас желание созидать.

                                                                       Александр Цильке

Glück und Glas. Wie leicht bricht das

Truhgerisches Glück. Zerinnt ins Nichts?
Ist,s nah und im Moment auch so weit?
Ob Dies man immer wuhtend
Im Labyrinth des Lebens sucht? Oh! Gott sei Dank!
Gib mir Antwort, Schicksal, mein!

Ob es dem Himmelsvogel aehnelt?
Auf denen Fluegeln weisser Engel, dem Firmament,
Dem blauen treu, schwebt. Im Daemmerschein
Gewuenschte Kuesse den Erwartenden verstreut?
Oh Gott! Der Heilige! Gib mir Antwort, Schicksal, mein!

Der Eine hatte sein Glück verscherzt.
Im Nu hatte Es mit Gruss dem "Indolenten",
Hoehnisch "Gugelugu" gesungen, süss.
Den goldnen Ruecken dabei gekehrt,
Walzte sich vor Lachen, vom Grunde aus.

Dem Anderen ist ja eingefallen ,
Er sei des Glückes Schmied..
Na ja. Der ist beguenstigt, im Glückes Kreis.
Es lacht ihm dann im vollem Munde,
In Gedanken nun bereit, kleinen Finger abzubeissen?

Wegfliegend truegerisches Glück...
Kann wo und wann in Scherben verwandeln,
Wie ein Tropfen Traenchen getaut sein, kalteis.
Der Weise hat mit Recht uns Maat gemacht
" Glück und Glas. Wie leicht bricht das"

                                             Swetlana Ozered

Где ты плутаешь, счастье...                 

Заплутало счастье
В переулках звёзд.
Следами золотило
Янтарь осенних грёз...

Туманом закружило
Свет тусклых фонарей.
Заблудилось счастье
В сумерках огней.

Утеряло счастье
В узелках любовь.
Душу затянуло
В лабиринт оков.

Россыпью углей дышащих,
Жгла огнём любовь.
Распластанной мечтой
В одинокий кров...

Вселенской у Гармонии,
Острый меч в груди,
Кровило ожиданием
Необратимости в пути.

Млечный путь тянуло
В пропасть чёрных пней.
Слезилась млечность мрачно
Тоской счастливых дней...

Испепелилось счастье
В россыпи углей.
Слезами обожгло
Цвет мрачных фонарей...

                           Светлана Озеред

Я пела

Я пела.Скрипел микрофон.
Грусть лепилась мольбой.
Я пела.Хмелел саксофон.
Мотив фальшивил дугой.

Я пела.Ревела с лихвой.
Слова стекались враньём.
Я пела.Несмело шурша,
Ночь налилась вороньём.

Он шёл между кресел.
Весело шёл.
Взглядом хлестал ремнём.
Горизонты горели кострами небес.
Сжечь хотели огнём.

Я пела. Молила душа.
Терции в такт чуть дыша.
Как долго не давала
Встретиться нам
Ушедшая в осень зима.

                        Светолана Озеред

***

Всё вокруг ждёт весны,

Хоть зима запуржила начало.

Только-только успела

Из снега соткать покрывало,

Им укутала землю

Заботливо и деловито,

Споря с ветром, ведь он

Огрызается грубо, сердито.

А зима проявляет заботу

О хлебе насущном.

Озабочена главным,

Конкретным, и вечным, и сущим:

Под бочок побледневшему полю

Метелит сугробы,

Чтобы семя живое

Не стыло в глубинах утробы.

Глубоко под пуховой периной

Спит зёрнышко сладко,

Смотрит сны о весне

И о солнце мечтает украдкой…

А прогреется почва –

И семя ростком изумрудным

К бирюзе небосвода

Прорвётся явлением чудным.

                                      Валентина Тен

На вечере Евгения Евтушенко

Мне Евтушенко ручку передал.

А эстафету?.. Ведомо лишь Богу.

У каждого из нас своя дорога,

Своя Россия, ниша, пьедестал.

Поэзия почище, чем хорал, –

Без времени, без давности, без срока.

О чём-то верном, вечном и высоком –

О том ли, что на сердце начертал?!

Он «наше всё». И что сказать ещё,

Когда толпа то хвалит, то ругает?

И Политех в волненье затихает,

И женщина целует горячо.

Так песня лебединая не спета

На вечере народного поэта.

                                    Павел Блюме

***

А в сердце что берёзка, то сестра;

как веточки извилисты и тонки!

Фонарь сиял улыбкою ребенка,

хоть дождь заплакал с самого утра.

И год прошёл, а, кажется, вчера

колокола раскачивались звонко!

Вдоль Красных Зорь бежала тихо конка,

был Лермонтов на кончике пера.

И кажется, что был тот поцелуй

тобою мне дарован накануне.

Любовь качалась вереском в июле,

закутываясь в шарф от снежных бурь!

Петр и Феврония глядят издалека

на нас с тобой, застывших на века!

                                            Павел Блюме