Родился Егор Егорович 25 мая 1923 года в с. Гуссенбах Франского кантона Саратовской области, в крестьянской семье. Мать – Анна-Елизавета Егоровна (дев. Вайцель), отец – Миллер Егор Кондратович. Родители занимались ведением домашнего хозяйства, летом работали в колхозе. Егор во всём помогал отцу. В семье было 8 детей.
В сентябре 1941 года семья Миллер, как и все немцы Поволжья, подверглась репрессии. Велено было собраться за 3 дня до отправки. Поскольку ничего из хозяйства брать не разрешалось, отец зарезал поросёнка; мать наготовила еду, которую можно взять в дорогу (муку, имеющиеся скудные запасы крупы). Взяли они своих детей (младшему было 4 месяца) и отправились исполнять Указ о выселении на период войны, даже не подозревая, что до конца жизни не увидят больше свои дома, сады и милую сердцу тихую речку Медведицу. Отец не верил, что они останутся в живых, поэтому во время сборов сидел отрешенно в саду, как будто его это не касалось. Прошёл слух, что их состав пустят в Волгу…
Мать отправила брата Якова в сельский совет за документами на детей, но там была большая очередь и неразбериха, а поезд уже готовился к отходу. Так без документов и поехали… Растолкали всех по вагонам, в которых перевозили скот. На остановках разжигали костёр, добывали воду и наскоро варили еду, из того, что было. У некоторых семей ничего не было, и другие делились последним куском. Иногда поезд стоял недолго, и даже вода не успевала закипать – обжигаясь, несли в вагон недоваренный «обед» и ели; вскоре начались проблемы с желудком и всеми выходящими последствиями.
Когда поезд пересёк Волгу, отец успокоился: все живы, все вместе. О, если бы это было самое страшное… Эшелон шёл на Восток, унося ни в чём неповинный, законопослушный народ от мирной, только начавшей налаживаться после голодных лет, жизни.
В Омск прибыли 13 сентября. Семью Миллер и других повезли в деревню Гончаровку Таврического района. Через 2 месяца Егора вместе с братом и отцом через военкомат отправили работать в Таврическое КБО, на производство для военных нужд. Поселили их на кирпичном заводе, спали на полатях. Работа была тяжёлой, с раннего утра и до поздней ночи выделывали шкуры для полушубков на фронт. По 30 вёдер воды нужно было принести в день. Мать с остальными детьми тоже перебрались на кирпичный завод, в землянку…
Термин «трудовая армия» для трудолюбивых немцев не показался зловещим. Первым в трудармию забрали брата Якова – 22 января 1942 года. Отца и Егора – 27 марта. Мать осталась с шестью ребятишками одна.
Егора вместе с отцом сначала отправили в Татарию (жили в палатках до 8 апреля), а затем – в Казань, где строили железную дорогу от станции Свияжск до Ульяновска. Потом был Ивдельлаг: двойной забор, наблюдательные вышки; жили в лесу, строили бараки, грелись у костра. Дорогу выкладывали мёрзлыми комьями – весной всё растаяло, и трудармейцы работали по пояс в ледяной воде. Вечером на шахте грузили руду. Оборванные, голодные люди умирали на каждом шагу: косили не только лёгочные заболевания, но и дизентерия. Вечером все грелись у печки, а утром уже выносили умерших и обессилевших, без разбору бросали в ров. Зрелище было жуткое: на дне рва всё копошилось и стонало… Каждый из выживших молил Бога о помощи.
Хлеба давали по 500 граммов, но нужно было ещё купить берёзовые лапти по 25 рублей, что равнялось 10 грамм хлеба, а они выдерживали только 2 дня. Вечером, по завершении работы, если кого-то не хватало, все стояли – пока не найдут.
Как считает Егор Егорович, он выжил только благодаря Богу. Однажды ему принесли посылку – на фамилию Миллер. Когда он её открыл – понял, что женщина прислала мужу (его однофамильцу), которого уже не было в живых. Егор Егорович не знал, как поступить, но старший по бараку сказал: того уже не вернуть, а тебе поможет. Он написал письмо этой женщине с извинениями и благодарностью, рассказал о гибели мужа. Она прислала ему ещё одну посылку и пожелала, чтобы он выжил. И он выжил.
При поступлении в лагерь насчитывалось 10 колонн по 500 человек. В завершение осталась 1 колонна – 73 человека. Когда война закончилась, домой не отпустили – перебросили в Свердловск, где строили пекарню, а потом паровозное депо. Егор Егорович вспоминает, как однажды упал поезд, и 40 человек неимоверными усилиями поставили его на рельсы. Осенью 1947 года 35 человек были представлены к награждению медалью «За добросовестный труд» (17 русских и 18 немцев). Русским медали вручили, а немцам – нет (не положено – враги народа). Зимой строили площадку для погрузки военной техники, потом 35 домов для подвозчиков. Работали до 1948 года, а затем распределили: кто желал, оставался, а остальные – домой. В том числе Егор Егорович – домой!
Билет был бесплатный, попал в «пятьсот веселый» вагон, 10 дней без еды и воды. Пережить дорогу помогли добрые люди, понявшие, что трудармеец – попутчик из села Гуссенбах, Яков Гофман, а также семья из Германии (ехали к сыну в Кемерово).
В Омск прибыли в 16 часов вечера, в 22 часа были в Тавричанке. На входе в село отказали ноги, постучал в первый дом – оказались немцы, у них и переночевал. На другой день отправился к семье. Мама делала «затируху», не узнала, я к брату Виктору – посмотрите на меня хорошо. Тут мама узнала, выронила из рук «шмельцкезелье» – маленький котелок для зажарки…
Дома узнал, что отец умер в Свердловске в 1943 году. Позже, через трудармейцев узнали, что его актировали домой – парикмахер из Гуссенбаха побрил и подстриг его, но до утра отец не дожил.
Егор Егорович поступил на работу в пимокатный цех, где проработал до самой пенсии, имеет одну запись в трудовой книжке, и благодарности. Имеет звание «Ветеран труда».
В 1951 году женился на Фриде Шваб, тоже с Поволжья. Вырастили шестерых детей: 5 сыновей (Александр, Владимир, Андрей, Егор и Яков.) и дочь Элла. Воспитанием детей занимались вместе с женой. Играл с детьми в хоккей, ходили на лыжах, летом в походы, прививали любовь к природе, а главное – приучали к труду. По хозяйству – по двору и по дому – трудились все вместе, и корову доили все. Мама учила дочь Эллу рукоделию и приготовлению немецких блюд. Супруга Егора Егоровича прожила до 1981 года.
Сыновья занимаются сельским хозяйством, дочь работает в торговле. В доме хранятся интересные фотографии Гуссенбахской кирхи и «шпрух» для молодёжи о соблюдении порядка в доме.
Рассказ дополняет сестра Егора Егоровича, Фрида Георгиевна (отчество записали неправильно, как зачастую бывало), 1937 года рождения, реабилитированная: «Когда забрали отца и старших братьев, было очень голодно. Жили трудно и русские, и немцы, все жили в ожидании Победы, с надеждой на возвращение мужей, отцов и братьев. Тут ещё и 17-летнего брата Виктора забрали в трудармию – он сплавлял брёвна по Иртышу, часто падал в ледяную воду, почти ослеп, и его отпустили домой; позже он тоже работал на кожевенном заводе. Отец написал письмо, что его освобождают, и мы выбегали на каждый лай собаки на улицу, но так и не дождались. Детство Фриды Георгиевны прошло, как и у многих немецких детей: со старшей сестрой «побирались», по три деревни за день обходили – Новотелегино, Харламово и Новоселецк. В Харламово была пекарня, где добрая русская тётя выносила под фартуком (чтобы никто не заметил) кусок хлеба, и велела быстро уходить. Но были и другие, которые ненавидели только за национальность – и камнем бросали, и собак спускали… Но мы, дети, не хотели этой войны! Летом мы «паслись» в лесу: щавель, ягоды, грибы, съедобные травы, шиповник. Ходили на молзавод за сывороткой – суп из сыворотки с грибами и мёрзлой картошкой был настоящим праздником! Когда варить было нечего, младший братишка начинал опухать и кричал маме, что она ленится варить. Школу не посещали – не было одежды.
В 10 лет пошла в 1 класс; окончив 4 класса, пошла на работу – сначала в лесничество, потом на кирпичный завод. Есть по-прежнему было нечего, русские девушки из Новоселецка делились с немками яблоками из плодопитомника. Даже страшно вспоминать, как тяжело было постоянно работать в золе. На зиму нас переводили в швейный цех, где я была передовиком производства (шила по 100 наволочек в день). Мой скудный заработок был посильным вкладом в семью.
Молодость брала своё. Подружки в клуб звали, и поскольку одежды не было, Люся Редько делилась, вместе и ходили».
Эти воспоминания были записаны со слов Егора Егоровича и Фриды Георгиевны, когда они ещё были живы. Проходят годы, одна эпоха сменяется другой, меняются наши взгляды на жизнь, меняются исторические оценки, отношения к событиям. Но добрая память об этих людях живёт. Это то немногое, чем мы можем гордиться, безгранично.
Татьяна Ларькова, Анастасия Лактионова (Унру), Таврический ЦНК
