У каждого в душе есть уголок, закрытый для непрошеных гостей, где хранятся вповалку «клубки воспоминаний». Они «смотаны» из мгновений-нитей разной пряжи и длины. Бывает, по вечерам человек «берёт» в руку один из клубков, а под пальцами узелки – жизненные раны…

Семьдесят пять лет назад Андрей Андреевич Блюменштейн на первом году жизни стал жителем Элитовского сельского поселения. Да-да, не ошиблись, именно так мы и хотели написать: «…на первом году жизни…».

- Я родился в октябре 1941 года в Саратовской области в селе Ягодная Поляна, - начинает рассказывать о себе по нашей просьбе Андрей Андреевич. – Отца забрали в трудармию, а маму и меня в 1942 году депортировали в Сибирь, «по политическим мотивам и национальному признаку», как написано в справке о реабилитации, выданной мне в 2002 году. Значит, шестьдесят лет прошло, прежде чем его реабилитировали… - пальцам больно от такого узелка.

- Я, конечно, не помню тех дней. Могу лишь рассказать о них со слов мамы. Грузили людей тысячами в открытые грузовые вагоны, в каких сейчас уголь возят. Она рассказывала, как однажды шёл сильный дождь, и люди в вагонах по колено в воде оказались. Попросили у сопровождающих ведро, чтобы вычерпывать воду. Те, сердобольные, дали, - волнуясь, рассказывает о другом «узелке» Андрей Андреевич.
 

Так и стал маленький Андрей на первом году жизни жителем Элиты. Сначала они с мамой и ещё десятью семьями жили в одной комнате.

- В тесноте, да не в обиде, - жизнелюбиво (а это качество в нём отмечают многие односельчане) подчёркивает собеседник. –Председатель колхоза дал нам матрац, солому, ведь вещей депортированным не разрешали с собой брать. Снова пальцам больно…

- Так и жили, - продолжает делиться воспоминаниями ныне житель Северного. – Кушать всё время хотелось. В день давали стакан воды и двести граммов хлеба. Где было больше взять? Война шла! В школу пошёл поздно, окончил один класс и начал работать. Иначе не выжили бы мы с мамой – она русский плохо понимала, на родине на немецком говорила, её часто обманывали, и мы голодали. Со сверстниками мы зерно на быках возили на элеватор – волоком мешки таскали. Откуда силам было взяться в ребячьих руках? Серпами косили поля пшеницы. С того времени привычка – серпом работать – осталась. До сих пор сорную траву у дома им убираю под корешок.
Бывает и так, что школу заменяет сама жизнь. Грамоту буквенную до конца не постиг, а пришлось профессию осваивать. Скоро появилась в колхозе техника – выучился на тракториста. Общий трудовой стаж Андрея Андреевича Блюменштейна – полвека. Ещё один узелок с разрешения теребим: «А на своей родине бывали?».

- Нет, предлагали мне съездить. Но я там никого не знаю. Говорят: мать не та, что родила, а та, что воспитала. Моя родина-мать – Элита.
Нелёгкие семьдесят пять лет…

- И счастливые тоже, - добавляет Андрей Андреевич. - Многие сетуют на жизнь. А у меня сердце замирает – ну что не жить? – точно рай сейчас! Хлеба в магазин привозят по десять сортов, мясо есть… В наш клуб на все мероприятия хожу, в библиотеке люблю бывать, с людьми общаться… За плечами три операции за последние шесть лет… В то время выжили и теперь силы найдём.

…А теперь на пальцах ощущение меланжевой пряжи, приятной на ощупь…