ЭКСПЕДИЦИЯ МЕССЕРШМИДТА ПО СИБИРИ

Первый Мессершмидт в России

Для поколения русских, переживших Отечественную войну 1941—1945 гг., немецкая фамилия Мессершмидт (Мессершмитт) ассоциируется только с одним — с вражескими самолётами, налетавшими на наши войска. Но в русской истории был один Мессершмидт, ныне почти забытый, имеющий заслуги перед русской наукой, в частности — в начальном изучении Сибири. В его столкновении с тогдашней Россией мы узнаем истоки наших ныне действующих традиций добрых и дурных.

На фото: памятник Д. Г. Мессершмидту в г. Ханты-Мансийске

Он родился в Данциге (ныне Гданьск) ещё в XVII веке, в 1685 году, когда Данциг принадлежал польскому королю. Отец Мессершмидта дал детям хорошее по тому времени образование, они с детства учили древние языки (греческий и латынь, позже добавился и древнееврейский). Затем Даниэль Готлиб изучал медицину в университетах Иены и Галле и с 1713 года занимался врачебной практикой, одновременно совершенствуясь в естественных науках — зоологии и ботанике. В 1716 году, воюя со шведами, Пётр I осадил и взял Данциг. В Данциге на него произвёл впечатление Музей естественнонаучных коллекций профессора Иоганна Филиппа Брейна. Пётр, который мечтал о создании музея и Академии наук, способных соперничать с европейскими, попросил Брейна порекомендовать ему учёного, который мог бы собрать такие же коллекции в России, и Брейн назвал своего приятеля Мессершмидта. В 1717 году 32-летний Мессершмидт был взят на службу. Ему был обещан пост директора музея.

Прибыв в Россию, Мессершмидт столкнулся с первой неприятностью: новым лейб-медиком царя стал Лоренц Блюментрост (в России Лаврентий Лаврентьевич), который и возглавил Библиотеку и Кунсткамеру, а брату своему Иоганну Деодату Блюментросту добыл пост «архиатера и президента Медицинской канцелярии». С надеждой на директорский пост Мессершмидту пришлось распрощаться.
В конце 1718 года он получил повеление царя собрать небольшую команду и отправляться в Сибирь «для физического её описания» — «для изыскания всяких раритетов и аптекарских вещей: трав, цветов, корений и семян и прочих принадлежащих статей и лекарственные составы». Таким образом, задание было в основном фармакологическое, и был Мессершмидт в подчинении Медицинской канцелярии. А попутно предписывалось собирать раритеты — редкости, среди них — древние вещи...

В начале 1717 года, когда Мессершмидт ещё только получил приглашение, князю М. П. Гагарину был послан в Тобольск царский указ, в котором говорилось: «древние золотые и серебряные вещи, которые находят в земле древних поклаш, всяких чинов людям велено объявлять в Тобольску и велено у них брать те вещи в казну великого государя, а отдавать им за те взятые вещи из казны деньги». В специальном указе 1718 года это требование было расширено:

«...Ежели кто найдёт в земле, или в воде какие старые вещи, а именно: каменья необыкновенные, кости человеческие или скотские, рыбьи или птичьи, не такие, какие у нас ныне есть, или и такие, да зело велики или малы перед обыкновенными; так же какие старые подписи на каменьях, железе или меди, или, какое старое и ныне необыкновенное ружьё, посуду и прочее всё, что зело старо и необыкновенно — так ожъ бы приносили, за что давана будет довольная дача, смотря по вещи, понеже не видав, положить нельзя цены...» [1].

Ещё в одном указе было предписано насчёт «протчих вещей» и «камней с потписью», «где найдутся, такие всему делать чертежи, как что найдут» — это текст, собственноручно написанный Петром. Ещё до поездки Петра за границу, по его указу 1699 года, велено было подьячему Лосеву с двумя стрельцами ехать в деревню Писанец на р. Туре и, сделав чертёж, зарисовать писаницу, причём так, чтобы знаки («письма») выглядели «ничем не розно и во всем бы сходно» [1]. Так начиналась русская археология.

Начало экспедиции

1 марта 1719 года Мессершмидт погрузил свои вещи и книги на шесть подвод и выехал из Петербурга в Тобольск. Его сопровождали двое слуг и два солдата-денщика. В Москве они присоединились к посольству в Китай и вместе с ним прибыли в конце декабря в Тобольск. Путешествие заняло 10 месяцев. По пути Мессершмидт составлял карту дороги. Он хотел ехать вместе с посольством в Китай, но от нового лейб-медика Блю-ментроста прибыл запрет. Наняли-то Мессершмидта для описания Сибири, вот и надлежит описывать Сибирь, её животное, растительное и, вдобавок, минеральное царства (его в первоначальном задании не было)...

Помимо фармакологических заданий Мессершмидт решил заняться изучением местных языков, собирать рукописи, изучать климат, делать чучела животных и проч. Таким образом, кроме ботанических (с фармакологическими целями) и зоологических изысканий, а также собирания редкостей появились в числе задач экспедиции и поиски металлических древних изделий, произведений искусства и ремесла, вещей с письменами. Дело в том, что в Сибири издавна «гулящие люди» сообразили, что «бугры», т. е. курганы, содержат древние могилы, а в них встречаются золотые изделия, и возник целый промысел «бугровщиков» — охотников за могильным золотом. Это то, что теперь называется «чёрной археологией»; по иронии судьбы, она появилась в России раньше «белой». «Бугровщиков» ловили, били батогами или кнутом, казнили, золото отнимали в казну, но промысел не исчезал.

На приобретение редкостей Мессершмидт был вынужден тратить собственные средства, так как «жители этой страны так скрытны и скупы в отношении сообщения сведений и в особенности сведений о минералах, могильниках и тому подобных вещах, что без предложения им лакомств и подарков нелегко узнать от них что-либо, стоящее внимания». К тому же русского языка Мессершмидт не знал...

В ожидании более внушительного указа от высших властей Мессершмидт пробыл более года (две зимы) в Тобольске, делая оттуда вылазки по восточному склону Урала и знакомясь с местными архивами. Он составил каталог растений, коллекцию бабочек, чучела и описания птиц, таблицу числительных на 20 языках народов Сибири, делал ежедневные записи погоды и барометрические измерения, зарисовки памятников древности, каменных статуй и т. д. Его помощником стал пленный швед Филипп Иоганн Табберт, уже успевший изучить русский язык (русские его звали Иваном Филипповичем). На основе старых чертежей тобольского топографа С. У. Ремезова Табберт составил карту Сибири, которая понравилась Петру. Впоследствии он стал известен своими публикациями под именем фон Страленберга. Весь остальной штат состоял из немцев, но для ловли насекомых и сбора растений был куплен за 12 рублей 14-летний мальчик Ваня Путинцев, а для охраны взято несколько драгун, которые сменялись в острогах по маршруту.

Многолетнее подвижничество

Так началось путешествие по диким местам Сибири, которое продолжалось ни много, ни мало — восемь лет. Путники продвигались на лошадях по долинам и горам, на лодках и плотах по таежным рекам, летом их поедом ела мошкара, зимой простужали сибирские морозы, постоянно мучили повсеместная грязь и неустройство российской глубинки: волокита и мздоимство местных властей, воровство и отлынивание от работы проводников. Выдача зарплаты постоянно задерживалась — на годы! Лодки не раз тонули, гибла часть собранных коллекций, сбегали проводники, иссякало продовольствие, но Мессершмидт неутомимо проводил географические измерения, исправлял карты, отмечал неизвестные науке виды растений и животных, собирал и описывал растения, на жаре и на морозе потрошил настрелянную дичь и исследовал внутренности, разыскивал минералы, узнавал и записывал слова местных языков, сравнивал их с известными, добывал древние рукописи, тщательно описывал каменные статуи и, конечно, покупал находки раритетов и древностей. Те, которые не были предусмотрены царским указом, приобретал на свои средства.

Карта из рукописного дневника Мессершмидта

Несколько раз, наталкиваясь на произвол, нерадение, взяточничество, невежество властей, на воровство и пьянство работников, в пылу раздражения немецкий учёный делал весьма нелестные записи в дневник о русском народе и его качествах. Трудно обвинить его в германском шовинизме (как это делалось, например, в книге Мирзоева: он ведь фиксировал качества того общества, с которым сталкивался, а гнев затуманивал разум и вёл к обобщениям. Но учёный честно служил русскому государству. Кстати, немецкого государства тогда и не было — было много мелких немецкоязычных княжеств, а Данциг был в польском подданстве. Так что высокомерие Мессершмидта было не столько немецким, сколько европейским. Да и сам царь Пётр, видя разницу между европейскими странами и своей страной, явно считал европейскую цивилизацию выше и лучше, коль скоро ревностно стремился привить своим подданным западные нравы и быт.

Возвращение

...Между тем, разгневанный таким вопиющим промедлением (прошло уже больше двух лет с повеления Мессершмидту вернуться), Блюментрос направил «промеморию» тобольскому губернатору князю М. В. Долгорукому с требованием немедленно выслать Мессершмидта в Петербург, «а на сей 1725 год ему, доктору, жалованья не давать». Сведения о том, что доктор везёт большой багаж и противится таможенному досмотру, дали повод подозревать, что он везёт контрабанду (золото или меха). Когда Мессершмидт со своими уже 14 возами прибыл в Тобольск, ему не дали переодеться, а повезли к губернатору князю Долгорукому как был — в шлафроке, без парика и шпаги. Губернатор велел комиссару тотчас же осмотреть те сани, которые путешественник хочет взять с собой на квартиру и, буде там окажутся товары, обложить их десятинной пошлиной. Задержали два тюка.

Через неделю в присутствии губернатора вскрыли и произвели досмотр всех ящиков с коллекциями. Секретарь Баженов при этом обзывал учёного вором и мошенником. Контрабанды (золота, соболей и лис) не оказалось, но его издевательски спрашивали: «А разве шкурки жаворонка и семена ячменя, овса и пшеницы — это тоже редкости и какое отношение они имеют к медицине?». Губернатор Долгорукий ругал его всячески. Между прочим, попрекал и жестокими расправами над слугами, отчего те от него постоянно бежали. Это был справедливый упрёк. Мессершмидт возразил: «Я наказывал своих слуг за пьянство и открытое сопротивление распоряжениям, так как я обязан был держать их в повиновении, ибо закон Е. И. В. (Его Императорского Величества) и служба, на которой я состою, не могут терпеть пьяниц или строптивых слуг». Он ушёл оскорблённый и расстроенный. Пришлось уплатить пошлину и одарить подарками (взятками) губернаторского сына, чтобы привести багаж в порядок и уехать. По дороге из Тобольска в Москву он записал, что за время экспедиции поседел, полысел и заболел. Глаза воспалились, и зрение так ослабело, что он почти не может читать и писать. В свои 40 лет он выглядит стариком...

Судьба пионера

С возвращённой ему частью коллекций и рукописей Мессершмидт, оплёванный и обиженный, отбыл в 1729 году на корабле в Данциг. К сожалению, судьба обеих частей его собрания, за которые шёл такой ожесточённый спор, была плачевна. Корабль, на котором он плыл, затонул, людей спасли, но весь багаж погиб. Погибли книги учёного, рукописи, коллекции и всё имущество. Та же часть коллекций, которая досталась Кунсткамере, сгорела в пожаре Академии наук в 1747 году. Остались только дневники, рукописи и рисунки — они хранились в архиве. Учёный не дожил до этого пожара. Не найдя радушного приема и у себя на родине, где его успели забыть, а связи оборвались, в том самом году, когда более удачливый Страленберг опубликовал свою книгу, Мессершмидт совсем больным вернулся в Петербург, где, видимо, рассчитывал принять участие в работе над своими коллекциями. Но Блюментросты, ведавшие Академией, Кунсткамерой и Медицинской канцелярией, его не приглашали, а Мессершмидт по гордости не напрашивался. Он жил в крайней бедности, на поддержку из милосердия некоторых знатных персон, в частности Феофана Прокоповича, и умер в безвестности в 1735 году, дожив только до 50.

В числе его сохранившихся рукописей — так и не вышедшая трёхтомная книга на латыни «Описание Сибири, или картина трёх основных царств природы, наблюдаемая в течение восьмилетнего путешествия по Сибири, Киргизии, Тунгусии, Самоедии, Бурятии, Даурии и т. д.». Третий том — «Филологически-историко-монументные и древние куриозы» — содержит рисунки древних памятников — статуй, идолов, пограничных и надгробных камней, наскальных изображений и надписей, а также рисунки вещей, вырытых из древних могил. Дневник путешествия состоит из пяти томов общим объёмом более 3 тысяч страниц; шестой том в 1831 году был взят академиком Фуссом с собой в экспедицию и... потоплен в р. Лене.

Пятитомные дневники Мессершмидта были опубликованы только через 235 лет после возвращения экспедиции, в 1962-1969 гг., на немецком языке в ГДР. Однако результаты исследований Мессершмидта не лежали втуне. Ими непрестанно пользовались многие поколения учёных. Не забыты и его археологические находки и открытия. По следам Мессершмидта прошёл Г. Ф. Миллер, в конце XIX века его дневники использовал В. В. Радлов, в ХХ веке — Л. Р. Кызласов и др.

Мессершмидт был пионером разных исследований в Сибири — орнитологических, ботанических, этнографических, археологических. В археологии его подвижническая деятельность во многом предвещала жизненные драмы последующих русских археологов. Ведь многие язвы России остались неисцелёнными. Всё так же нища российская глубинка, всё то же воровство на всех уровнях, то же пьянство, то же взяточничество властей, то же небрежение своими обязанностями. Но и та же неприхотливость и выносливость простых русских людей (такой выносливостью, по мнению Мессершмидта, не обладает ни один народ в мире), то же радушие, те же блёстки таланта и эрудиции. И сегодня всё еще археолог ощущает себя в России кем-то вроде чудаковатого иностранца, всегда под подозрением, плохо оплачиваемого и разговаривающего на непонятном языке.

                                                                      Литература:

Кызласов Л.Р. В Сибирь неведомую, за письменами таинственными. — Путешествие в древность. Москва: Наука, 1983.

Мирзоев В.Г. Историография Сибири. XVIII век. Кемерово: Кемеровское книжное изд-во, 1963.

Новлянская М.Г. Даниил Готлиб Мессершмидт и его работы по исследованию Сибири. Ленинград: «Наука», 1970.

Messerschmidt D. G. Forschungsberichte durch Sibirien. 1720 - 1727. Berlin: Akademie-Verlag, 1962 — 1968.

StralenbergPh. I. Das NordundstlicheTheil von Europa und Asia. Stockholm, 1730.