Родители Луизы – потомки тех немцев, что поселились в Сибири ещё во времена императрицы Екатерины Второй. Они умели писать и читать на немецком языке, русский почти не знали, поддерживали свои обычаи и традиции и передавали их детям. Жили они в Грибановке, которая считалась немецкой деревней (русских было лишь несколько семей). В те времена Грибановка относилась к Нокинскому сельсовету Борисовского района.

Луиза была седьмым ребёнком в семье, рано познала тяжёлый крестьянский труд. Замуж вышла она за репрессированного, переселенца из Поволжья – Андрея Райценштейна. Работал он на маслобойне, крупорушке. Любимым его занятием была игра на трубе. Вместе с друзьями они даже организовали свой оркестр духовых инструментов: играли на праздниках, свадьбах, похоронах.

Молодожёны Луиза и Андрей Райценштейн, 1934 год.

В 1935 году у Луизы Кондратьевны и Андрея Александровича родился первенец – Александр, потом дочь Фрида, а следом – Володя и Андрей, в 1942-м – младшая дочь Эльза.

Отношение к немцам со стороны местных было особое: на них показывали пальцем, их не любили, над ними смеялись. Ведь они еле-еле говорили по-русски, готовили не такую, как в России, еду, почти все были очень религиозны.

В 1939 году Андрея Александровича призвали на Финскую войну, а после войны его оставили в Омске служить ещё на год. Пока он был на службе, двое сыновей – Андрей и Володя – умерли от голода и болезней. Луиза из сил выбивалась, чтобы прокормить детей. Но был ещё непосильный продналог: яйца, сливочное масло, молоко нужно было отдавать государству. Сами голодали, но налог нужно было платить несмотря ни на что. Бралась Луиза за любую работу: была свинаркой, поварихой, птичницей, водовозом. За добросовестный труд её наградили однажды отрезом на платье, много раз вручали денежные премии, а после войны – грамоты. Когда в 1940 году Андрей вернулся из армии, жить стало намного легче. Но отношение людей и власти не менялось: запрещали говорить на родном языке, встречаться на молитвенных собраниях, лишили избирательного права. Бытовало мнение, что у всех немцев «кулацкая психология».

Женщинам только за то, что они выжили без мужской опоры в то тяжёлое время, можно было присваивать звание Героев. А вклад их мужей – трудармейцев – вообще нигде не отражён, ни в одной из книг официальной советской литературы. Война коснулась всех. Но особенно прошлась она по советским немцам, к которым в одночасье приклеили ярлык шпионов, диверсантов и предателей. Если во время войны слышали от советских немцев их родную речь, то называли фашистами; дело доходило даже до драк. И никто не мог объяснить, что это не фашистские захватчики, а мирные и честные люди, которые также работают, не жалея сил, на благо той страны, в которой живут . Да и не могли сибирские немцы ни сказать, ни написать об этом: ведь не было среди них ни журналистов, ни писателей, многие были неграмотными. И всё же любили они свою страну, хотели также, как и русские, победы над фашизмом и делали для этого всё, что могли. Лишённые доброго имени, чести, достоинства и элементарных человеческих прав, они внесли свою лепту в великую Победу: будь то в колхозе, сибирской глубинке или за колючей проволокой лагерей НКВД, которые, с чьей-то лёгкой руки, позже назвали трудармией. Мало кто знает, что за мужество и храбрость, проявленные в боях с гитлеровской армией, одиннадцати советским немцам присвоено звание Героя Советского Союза.

Бабушке Эдуарда Гребера, Фриде Андреевне, в ту пору, когда её отца призвали в трудармию, было шесть лет. Из её детских воспоминаний и складывается картина 1941 года. Тогда все немцы превратились во врагов народа, а тех, кто уже воевал за Советский Союз, стали отзывать из Красной Армии и формировать строительные батальоны. Повестку получил и отец семейства Райценштейн. Думал, пойдёт на войну, а попал в трудармию. Было дано предписание – явиться с двухнедельным запасом продуктов и тёплой одеждой. Всё, что дома было – муку, которая пошла на хлеб и сухари, сало, полушубок и подшитые валенки – он взял с собой. За всё время войны он прислал два письма, в которых с трудом можно было разобрать содержание. В одном он писал: «стою в шахте прямо в ботинках по колено в воде, ноги опухли, кушать дают баланду, которая, как вода, и в ней плавают только кусочки турнепса, а хлеба только тем дают, кто выполнил норму».

Долго ждали родные Андрея Райценштейна из трудармии, но ни похоронки, ни каких-либо других вестей о нём не приходило. Куда только Луиза Кондратьевна ни обращалась, чтобы найти мужа! Сохранились и письма, которые она писала, разыскивая его, но ответ был один: «пропал без вести». До самой пенсии прожила женщина в неведении: всё ждала мужа, надеялась – а вдруг живой. Так и не вышла больше замуж, прожила всю жизнь одна. Только младшей дочери Эльзе удалось узнать, что с ним произошло. Она отправляла запросы в разные места и выяснила, что её отец умер в госпитале города Копейска в возрасте 29 лет от гемоколита.

В 1991 году Луиза Кондратьевна уехала с дочерью в Германию на постоянное место жительства, дожила там до возраста 92 лет, умерла в 1992 году. Она так и не поняла, почему Правительство Германии выплатило ей за умершего мужа двадцать тысяч марок, а в России никто и не вспоминает о трудармейцах.

Статья подготовлена по материалам районной газеты "Авангард" Марьяновского муниципального района Омской области

Фото из архива семьи Гребер